В программе «Соль и перец» — актрисы Анжела Бизунович и Александра Метальникова. О «Части женщины», женской участи и актерской профессии

Сегодня в гостях у ведущих программы «Соль и перец» — две замечательные актрисы Вильнюсского старого театра Анжела Бизунович и Александра Метальникова. Речь пойдет о подготовке к новому спектаклю «Части женщины», о театральном закулисье, актерской профессии и еще о многом другом.

— Номинальным поводом для нашей встречи стал спектакль, — рассказывает Гинтарас Зукас. — Спектакль пройдет 3 и 4 июня в Старом театре в Вильнюсе. У меня написано, что это «Части женщины». Анжела говорит, что назвала бы спектакль иначе, а как?

— Участь, удел женщины. Я бы так назвала.

— Значит, это про женщину, и что у нее внутри творится? Или это то, что ее окружает? Или «Части женщины» — это просто физиология какая-то будет?

— Нет, это не физиология, это именно и внутреннее, и то, что окружает, и социум, и внутреннее отношение к себе, с собой какие-то выяснения: что я, где я…

— Сложно было готовиться к подобному вам, девушки? Вы же тоже, наверняка, в себя погружаетесь для каждой из ролей, я так понимаю.

— Достаточно интересно. Сложно по одной только причине, что это не твой родной язык.

— Мы напомним нашим радиослушателям, что спектакль будет на польском языке.

— Да, нам пришлось овладеть польским языком за очень короткое время практически с нуля. Не говорили до этого, — делится Александра.

— Ну, я его слышала, потому что я полька, в польской семье родилась, — рассказывает Анжела. — И в семье с родственниками все равно пересекаешься и разговариваешь. Много родственников в Польше есть, и так далее. Но все-таки, так как я родилась в Советском Союзе, я заканчивала русскую школу, и поэтому русский для меня стал родным. Все равно я думаю на русском языке. И, конечно, окунуться в это было очень сложно. Хочется все-таки, когда ты играешь роль, не переводить текст, который ты учил, а думать на нем.

— Скажите, а как это работает? То есть, вы все равно мысленно перевели себе то, о чем вы говорите, а потом идет просто заучивание этих фраз, чтобы вы могли свободно этими фразами апеллировать?

— Где-то так, но где-то все-таки по смыслу, что конкретно происходит, что ты хочешь сказать, и хочется вот этого и добиться. Сложно, потому что пока речевой твой аппарат должен к этому привыкнуть. Он привык говорить, и мы не думаем, когда мы говорим, язык двигается. А здесь ты должен направить его в нужную точку речевого аппарата…

— Сколько делился репетиционный период, за который вам надо было выучить вот эти ж, ш, и еще понять, принять роль, через себя все это пропустить? — интересуется Эвелина Никанорова.

— Мы начали 1 апреля. В общем-то, вот с 1 апреля.

— Это два месяца?! И интенсив вот такой, да?

— К нам приходил репетитор из польского университета. На первой репетиции мы даже прочитать текст не могли, потому что элементарно не владеем польским алфавитом. И наши актеры-поляки, которые прекрасно говорят на польском языке, сидели, так смотрели на нас и думали: господи, куда мы попали, это что вообще? Это что такое будет? А через неделю Оскар уже сказал: «Ну, теперь я вижу свет в конце тоннеля, совсем другое дело». А через две недели мы уже совсем как на родном языке разговаривали.

— Хоть спектакль, судя по названию, о женщине, — если мужчины придут, им тоже будет, на что посмотреть, о чем подумать?

— По сюжету мы погружаемся в историю одной семьи, в которой сквозь замочную скважину видим, так сказать, как люди живут. И понимаем, что каждая из четырех женщин имеет свою участь, свою какую-то трагедию, жизненную. Мать, дочь, сестра, акушерка. Как если бы мы наблюдали за вашей семьей, было бы очень интересно находить вот эти нюансы, искать отношения, взаимопонимания, конфликты и так далее. Точно так же и здесь мы просто под увеличительным стеклом показываем жизнь одной семьи.

— Как вам работа с режиссером в этом спектакле?

— Прекрасная, все хорошо. С Уршуле очень комфортно работать, но это совершенно другое поколение. Очень конкретное поколение. В 7 часов репетиция заканчивается — в 7 часов, где бы мы ни находились: все, стоп, спасибо, всем до завтра. Никаких замечаний, ничего. А с замечаний мы начинаем новую репетицию, новый день.

Новый подход. Свободы много, много создаем сами. То есть, мы поставлены в определенные рамки, в определенные обстоятельства, в определенные декорации, сценографию. Но внутри этого у нас очень много свободы для создания своей роли. Никто не говорит, как тут надо сыграть. То есть, ты пробуешь так, так, так, так, и говорит режиссер: «О, вот это было классно!». И тогда анализируешь, как ты пришел к этому, почему такая мысль, действия твои такие…

— Для кого этот спектакль, как вам кажется?

— Когда мы ставим спектакль, мы никогда не задумываемся о том, какая категория зрителей придет — та, которая любит больше комедии, или которая любит серьезные вещи, глубокие спектакли. Такого нет. Но по ходу подготовки ты думаешь: наверное, тем, кто любит комедии, этот спектакль не зайдет вообще, потому что он серьезный, там серьезные темы поднимаются и так далее.

— Но это классический театр или экспериментальный? По вашей субъективной оценке. Понятно, что придет другой зритель и скажет: «Нет, они все не так сказали по радио. Они сказали, что это альтернатива. Я посмотрел — это классика».

— Зрителю сейчас вообще не угодишь. Когда мы ставим классический спектакль, говорят: ну, этот очень классический — нет, это уже не интересно, это уже прошлый век. Когда мы ставим современный спектакль — слишком современный…

— А вы бы пошли на этот спектакль?

— Тут нужно понимать, что спектакль будет идти на польском языке. Если вдруг публика захочет понять, но не владеет польским языком, будут литовские субтитры. Но, например, люди, которые понимают только русский язык, ничего не поймут.

— Но эмоции же настоящие будут?

— Конечно, господи, у нас будут практически настоящие роды!

— Так, с этого и надо вот начинать. Так для кого этот спектакль — для молодых семей? В общем, я так обозначу свой же вопрос, и сам на него отвечу, — подытоживает Гинтарас Зукас. — Это для всех, кто неравнодушен душой. Новый спектакль будет на польском языке, с литовскими титрами. Это драма, как у меня написано, «Части женщины», но мы говорим о том, что это скорее внутренний мир женщины.

— Участь женщины, — уточняет Анжела. — В нашем современном мире, именно в это вот время.

Полную запись встречи слушайте в нашем подкасте. Там вы узнаете, как каждая из актрис нашла свое призвание и пришла в театр, а также о том, как новое поколение режиссеров строит свои взаимоотношения с артистами, как происходят репетиции и подготовка к спектаклю, и еще о многом другом.