Премьер-министр Литвы: людям, которых задерживают за возложение цветов к памятнику Лесе Украинке и Тарасу Шевченко, нужно оказывать помощь

2023-01-29

В интервью ведущему RADIO•R Эрнесту Алесину премьер-министр Ингрида Шимоните сообщила, что гуманитарные визы по-прежнему выдаются белорусам и россиянам, которым грозят пытки, тюрьма, силовые органы. Она подчеркнула, что Литва считает себя цивилизованной страной и обязана помогать в таких случаях. В то же время премьер-министр предлагает отделять политических беженцев от тех, кто пытается избежать мобилизации.

— Вторая по численности группа иностранцев, которые постоянно проживают в нашей стране, это белорусы. Их, по данным Департамента миграции, 48 тысяч. На третьем месте — 15 тысяч граждан России, многие из которых приехали еще до войны в Украине. Департамент госбезопасности видит в этом угрозу для нашей безопасности. А что вы думаете?

— Приехавшие из Беларуси после последних репрессий Лукашенко — это очень разные люди, которые попали под руку милиции и КГБ, условно говоря, за картонный ящик на балконе (вероятно, имеется в виду задержание хозяина квартиры за коробку из-под телевизора, в которой милиция усмотрела «запрещенную символику» — Ред.). Для них была реальная угроза. Да, конечно, никогда не знаешь, кто попал в руки силовых органов. Кого-то, возможно, пытали или, как говорят, проводили беседы. Какого рода договоренности или обязательства могли быть взяты с одной и с другой стороны? Так тоже бывает… Поэтому Департамент госбезопасности скринит людей, которые сейчас стремятся приехать в Литву.

Но гуманитарные визы до сих пор существуют, потому что есть люди, которым грозит тюрьма, пытки, силовые органы. Мы считаем себя европейской страной и обязаны помогать. Был эпизод с мобилизацией. Кто-то посчитал, что люди, которые хотят избежать ее, тоже должны быть приняты как политические беженцы, потому что им грозит уголовная статья и возможны какие-то последствия.

В этом случае, я думаю, это уже неправильно. Есть люди, которые поддерживают войну Путина, до тех пор, пока она идет в телевизоре. Тогда «Россия побеждает», «мы лучше всех», «пасть порвем» и так далее. Но когда к ним приходит военкомат и говорит: на винтовку, а то и совсем без винтовки, и шуруй в Луганскую область, побегай перед заградотрядами, это совсем другое дело. Это страх за свое тело, а не политическая позиция. Но за людей, которые несут цветы к памятнику Лесе Украинки и Тарасу Шевченко, и их за это гребут трое ментов, сажают в автомобиль и увозят в какой-то заповедник, очень страшно. Таким людям мы обязаны оказывать помощь.

— И будем оказывать, потому что мы люди. Ситуация следующая. У нас есть граница с Евросоюзом. А есть две страны, с которыми дипотношения понижены до самого невозможного уровня. Я, конечно, говорю о Беларуси и России. Как строить с ними отношения после войны?

— Это очень сложный вопрос. Ответ зависит от того, какое будущее ждет Россию. Потому что будущее Беларуси зависит от того, какое будущее ждет Россию. Есть люди, которые думают, что демократизация России неизбежна. Возможно. Но тогда, наверное, придется очень долго дискутировать, о каком временном лаге мы говорим.

Если вы спросите, есть ли сейчас какие-то предпосылки думать, что возможны какие-то перемены в руководстве (России — Ред.), которые приведут к демократизации, то я отвечу, что их увидеть сложно. Кажется, что альтернативные силы, которые там существуют, одна хуже другой. Можно ли считать, что (в России — Ред.) есть большой запрос на демократизацию? Мне как-то не верится. Есть ли запрос на нормализацию отношений с Западом? Думаю, да. Сейчас чувствуются те санкции, которые были введены ранее. К ним скептически относились, хотя они еще не работали и сейчас не все работают, потому что санкции по нефтепродуктам, например, вступят в силу только с 5 февраля. Это будет большой удар по российскому бюджету и по российской экономике. Теперь Путин проводит совещания и отчитывает министров за то, что они должны за неделю или месяц что-то сделать, но они понимают, что не сделают ни за неделю, ни за месяц, потому что нет комплектующих, договоров, логистики, нет ничего. Думаю, эти люди рассуждают так: как бы мы хотели, чтобы было как тогда. Но для нас вернуться к тому, как тогда, если ситуация в Украине не решается на сто процентов… Если Россия не проиграет, а произойдет как в 2015 году, когда никто не выиграл, никто не проиграл, для нас это чревато. На этот раз условия для России, чтобы она могла вернуться к нормальным отношениям с западным миром, будут намного строже, чем раньше.

— Короткий вопрос про санкции. Нам надо ждать вторичные санкции для Беларуси, чтобы наши предприниматели поняли, что не нужно обходить санкции? Было немало расследований о том, что, например, древесина поставляется через третьи страны.

— Есть расхождения в санкциях для России и Беларуси. Для России санкции пока что пожестче, чем для Лукашенко. Пока что… Но мы как Литва все время были за то, чтобы санкции были одинаковые, потому что если имеешь арбитражи, то это наверняка кто-то использует. В ближайшие недели будет обсуждаться новый пакет санкций. Мы будем предлагать, чтобы санкции для Беларуси были уравнены с санкциями для России. Потому что иначе это некоторая компрометация санкций со стороны России, которая очень просто их обходит, используя Беларусь.