Гостем нашего подкаста «Вильнюсу – 700 лет» стал журналист Константин Эггерт. Он рассказал о Вильнюсе и его местоположении в европейских событиях, а также о темпе Вильнюса и его многонациональности. Вот лишь некоторые фрагменты беседы, а полное интервью с нашим гостем слушайте в подкасте RADIO•R.
О связи с Литвой
Во-первых, Литва – не Вильнюс, но Литва – стала первым местом за пределами Москвы (где я родился), куда меня вывезла мама. Это было в 66-м году в Паланге.
С того момента какая-то постоянная привязка к Литве – она была.
Я не помню, может быть, мы даже заезжали, но очень очень маленький был – я не помню, где и как мы были (или не были), когда мне было совсем мало лет. Но вот я точно помню, что мы приехали в Вильнюс, когда мне было восемь лет, в 72-м году. Тоже по пути на какой-то из курортов. Может быть, Друскининкай. И вот здесь я уже начинаю вспоминать город.
Я вспоминаю, что он был, с одной стороны, конечно, – в восемь лет ты не называешь это романтическим, – но таким вот, конечно, очень необычным. Потому что – западноевропейский город, с очень сильным влиянием католицизма. Конечно, ничего подобного ты в России не видел. В Советском Союзе.
Во-вторых, все-таки я уже был достаточно взрослый, чтобы понимать: например, большое количество церквей, которые на каждом углу. Конечно, часть из них закрыта, но тем не менее. Производит впечатление.
В-третьих, конечно, язык, который ты слышишь. До этого я бывал, в основном, в каких-то (может, за исключением Абхазии) русскоязычных частях бывшего Советского Союза. Сознательно, потому что Палангу я плохо помню. И в этом смысле с Литвой связаны мои воспоминания о летнем отдыхе, и так далее.
Вильнюс мы всегда посещали на пути в – и из Москвы. И в этом смысле – какой-то приятный, располагающий к себе город. Очень уютный и очень исторический. Вот ты идешь – и чувствуешь, что все прямо пропитано историей.
А уже намного позже – уже в совсем взрослом возрасте, когда мне было 50 лет, – я проводил большое исследование корней семейных. И с большим интересом выяснил, что значительная часть моей семьи – вот как раз по линии Эггертов – она очень связана с Польшей и Литвой. Это, конечно, очень помогает здесь освоиться.
Потому что ты чувствуешь, что ты не просто эмигрант приехавший – пусть даже добровольный, – а тебя что-то здесь связывает с этой землей. И это, конечно, очень стимулирует.
Когда ты выясняешь, что какие-то предки были, например, – один даже был казнен за участие в восстании против 2-го раздела Польши, если я не ошибаюсь. Другой сидел за антицарскую пропаганду. То здесь возникает такой линк, как сейчас модно стало говорить, и с Литвой, и с Вильнюсом.
О многонациональности Вильнюса
Я помню, когда мы только переехали, – даже, может быть, искали квартиру, я не помню точно, – мы стоим во дворе того дома, где я живу, – и там соседка (прекрасно жива и здорова до сих пор). Мы ее приветствуем по-русски.
Она говорит с литовским каким-то человеком. Может даже с нашим соседом – я не помню уже точно, – по-литовски. Поворачивается, мы говорим по-русски. И затем у нее звонит телефон. Она берет телефон – отвечает по-польски. И для меня это вот такой вот… Вильнюс, по сути дела.
Это город многих национальностей, да. Я, конечно, знаю, что они все здесь неравно распределены. Но тем не менее. Достаточно большие меньшинства есть. И если наложишь на это, что молодые очень часто говорят по-английски, то получается, что он действительно очень международный. И международный – как-то мягко. Не так, как международный мегаполис, где, действительно, есть 359 разных национальностей, этнические рестораны, и все разговаривают на разных языках. Поэтому мне очень здесь комфортно.
О темпе Вильнюса
Мне, конечно, сначала – недолго – казалось, что темп чуть-чуть, может быть, замедленный. В Вильнюсе. А потом я к нему привык. И, более того, он мне стал нравиться.
И в этом плане я сегодня даже в мегаполисах иногда чувствую себя не очень легко. Я, конечно, могу перестроиться. … Но, с другой стороны, начинаешь ценить то, что темп здесь другой, и ты можешь немножко больше о чем-то подумать. Ты до всего можешь дойти пешком. Ну, по крайней мере, в рамках моей работы, в центральном месте, я везде могу дойти пешком. Что вообще невозможно в Москве или в Лондоне, или где-то еще. Даже в Варшаве уже трудно. Я, более того, скажу: здесь, наверное, сказывается уже и возраст. Мне 58 лет, поэтому – со временем замедляешься, это нормально.
Но я перестал искать везде вот эту вымученную столичность.
О благожелательности Вильнюса
Приехать сюда – это попасть, может, не в семью, – но к очень благожелательно настроенным соседям. И это надо очень ценить.
Так, как я, и моя семья, чувствуем себя в Вильнюсе, – мне трудно себе представить, чтобы где-то я чувствовал бы себя настолько привечаемым. Я жил когда-то – пусть не очень долго – в Соединенных Штатах. Другое общество совсем, другой подход. Там ты сам ищешь свою дорогу, и так далее. Скажем, в Великобритании я десять лет работал на BBC. Я работал в Москве, но часто там бывал, жил месяцами иногда. Я прекрасно понимаю, что такого быстрого встраивания в жизнь не произошло бы. Наверное, здесь важно еще вот что.
Мы – я не хочу сказать, что наша семья – это какой-то универсальный пример, но когда мы переехали, мы сразу подумали, что, наверное, будет неправильно создавать здесь, в Вильнюсе, себе такую «мини-Москву на Нерисе».
Что надо все-таки общаться с людьми, живущими здесь. Не надо ограничиваться только теми, кто говорит на твоем языке. И так далее. И это – по крайней мере, в нашем случае, – действительно, оказалось очень правильным выбором.
Подкаст записан при поддержке Baltic Centre for Media Excellence https://bcme.eu/
