1. Олигархи XVII века, невестка Пушкина и второй по величине Старый город Европы. Гость подкаста «Вильнюсу – 700 лет» – Марюс Галадаускас

Проект «Вильнюсу – 700 лет» посвящается литовской столице. Об этом удивительном городе и его многолетней истории рассказывают гиды, живущие в нем люди, и, конечно же, мэр столицы. Вильнюс всегда объединял людей разных национальностей, конфессий, характеров и привычек. Этим он и славен. И об этом Эрнест Алесин общается со своими гостями.
Listen to «Первый гость подкаста «Вильнюсу – 700 лет» – Марюс Галадаускас» on Spreaker.

Первый гость подкаста «Вильнюсу – 700 лет» – Марюс Галадаускас.

Человек, который знает очень много о еврейской истории Вильнюса, об интересных личностях, так или иначе связавших себя с Литвой. А еще Марюс Галадаускас поделится историей появления пруда в Маркучяй (Пушкиновке), о которой мало кто знает.

— У нас в гостях сегодня замечательный гид, человек, в голове которого — целая энциклопедия разных вопросов, — Марюс Галадаускас. Здравствуй.

— Добрый день.

— Мы с тобой вообще познакомились, когда обсуждали еврейский Вильнюс. Потому что мы с тобой обсуждали интересных людей, которые связывают наш город, говорили про историю Гаона. Но сейчас мы живем во времена, когда узнать историю можно благодаря улочкам города. Того же самого Вильнюса, который отметит целых 700 лет. Вот по твоему мнению, как гида, в Европе города, которым по 700 лет, мы такие — среди значимых городов исторических?

— Абсолютно правильно сказали, потому что Вильнюс всегда был и остается мультикультурным городом. Это, можно сказать, даже было с момента его начала, самого города. Так как когда основывался Вильнюс, изначально это даже был не город. Это же была Виленская крепость, которая только потом, через некоторое время, стала городом. А чтобы стать городом, надо было иметь достаточное количество жителей, экономику и другие вещи, которые нужны для города. Чтобы называться городом. И по идее Витовта Великого, который провозгласил Вильнюс как Город свободной веры, — это означает, что в городе охраняются все религиозные конфессии и все религиозные здания, это помогло призвать в город разных людей и разные мультикультурные конфессии со всей Европы. И так, по чуть-чуть, до Второй мировой войны, в нашем городе проживало порядка 12 разных этнических групп. Это и евреи, это и русские, поляки, это были немцы, это были французы, это были армяне, это были те же самые украинцы, белорусы. Нидерланды тоже своих прислали людей. Тут был, действительно, котел народов. Сейчас от этого всего котла остались, в принципе, самые знаменитые так называемые бывшие города. Немецкий город. Это улица Вокечю, это Немецкая улица, на части которой жили немецкие продавцы, которые занимались торговлей, и не только торговлей, с XIV века. Тоже так знаменитый Русский, Славянский, город, который от Ворот Зари до территории Ужуписа, Заречье бывшее. И Еврейский большой и маленький город, в сердце самого Старого города плюс другая часть реки Нерис. К тому же Армянский квартал тоже был, и Польская часть, и Татарский квартал большой, которого тоже, к сожалению, не стало.

— У меня такой вопрос, просто по-человечески. Мой родной Вильнюс, об этом всегда возникает вопрос. Вот мы привыкли говорить о том, что приснился сон у склона горы Гедиминаса. А с чего начался Вильнюс? Я когда был в Латвии, например, города — около больших рек. Все промышляли. Легче всего было доставить по воде что-то. Чем Вильнюс стал? Дороги сходились? В чем тут смысл? Как вот все эти народы сюда [собрались]? Чего они все сюда прибежали?

— Во-первых, расположение города — оно было чисто стратегическое. Вокруг же были непроходимые леса, и территория города, нынешнего, окружена холмами. И эта часть сделала город очень сложным для врага, чтобы для атаки врага это было очень сложно. Это было чисто стратегическое решение. И Вильнюс, который начался на территории Кафедральной площади, потом вырос до территории нынешнего железнодорожного вокзала. А после 1865 года и Новый город, Науйининкайский округ, который уже стал новой эрой города. Так Вильнюс был действительно сложен для взятия. И, во-вторых, это был город, в котором было много и рек маленьких, небольших, и плюс ландшафт неровный. Это тоже очень хорошо способствовало и для обороны, и для того же самого проживания. И так сложилось, что потом, скажем, немцы определились в одной части, а славянский и русский город определился в другой части.  А еврейское население после 1595 года заселилось уже в Старом городе. До этого они жили на территории бывшей нынешнего района Шнипишкес. Это Антакальнис, то же самое Заречье, Салтонишкю территория, вся эта часть.

— Но вот мы общались с тобой ранее, и я знаю об этом, вообще ведь сам факт того, что евреев пустили в город – это же говорит что-то о городе? Это ведь не было так уж популярно — впускать жить на территорию города?

— Евреи были нужны для того, чтобы… Во-первых, они были уже знамениты как люди, которые прославились в бизнесе и сильны в торговле. А для города важны экономика, рынок, продажа и экономическая жизнь. И вот еврейское население научило нас всему, что связано с деньгами. Потому что литовцы, литовское население, они сами по себе были сельскохозяйственники. И они отказывались от всего, что связано с деньгами, с бизнесом. Это им казалось грязным делом. А вот еврейское население быстро заняло весь торговый сегмент, и примерно до 40-го года где-то из 290 компаний, которые были в Литве, порядка 270 из них принадлежало еврейскому населению. Они же весь банковский сектор тоже построили. Они научили нас те же самые огурцы продавать, делать из них бизнес. Чем прославился город Кедайняй. И многие другие вещи. Ведь мы же и к парикмахеру ходили к евреям, и, скажем, за товарами ходили к евреям. А у них отношения к нам было очень теплое. И, скажем, человек приходит в поселке и покупает товары. Но денег у него нет, он покупает их в долг. Владелец магазина записывает, что Миколас, скажем, должен, допустим, сто рублей, условных единиц. Если у человека совесть работает, он приходит вернуть эти деньги. А тот говорит: а твой долг уже погашен. Они попросту списывали эти деньги, этот долг, то есть они имели очень хорошие, теплые, отношения. Никаких проблем не было ни с немецкими продавцами, которые тоже занимались активной торговлей не только на Немецкой улице. Нидерландские бизнесмены тоже. Ведь была же улица, — сейчас называется Оланду не зря. Это же бывшая Холандерня, где был рынок [домашнего] скота. Они привозили скот из Нидерландов, и, скажем, наследие нидерландское есть – одно из зданий на улице Пилиес (улица Замковая бывшая).

— Как так случилось – Вильнюс – помимо того, что он был многоконфессиональный, мы же еще и с точки зрения архитектуры очень богаты. У нас же ведь есть абсолютно все, что было в то время в Европе востребовано. У нас самый большой маленький Старый город.

— В принципе, да. Вильнюсский Старый город — второй по величине в Европе. Больше только Пражский. Пражский — 12 квадратных километров, вильнюсский —  4 квадратных километра. И очень красивый, очень, действительно, разнообразный. Могу сказать, что по архитектуре Вильнюс – да, очень-очень разнообразный. Потому что есть и французская, и немецкая, и славянская, и украинская, и еврейская. Та же самая армянская. Очень-очень разная есть.

— Если говорить про Великое княжество Литовское, и то что следовало за ним — все разделения, это и Речь Посполитая, и Республика двух народов, о которой мы говорим, польское влияние на Вильнюс. Вильнюс как-то все время оказывался немножечко в стороне. Он оставался универсальным. И вот это сейчас Вильнюс – столица Литвы, было это и прежде, но потом какое-то время он переходил из рук в руки, но культура оставалась. Когда Вильнюс стал привлекательным для наших соседей? Я имею в виду, для поляков, для украинцев, для белорусов. Когда у них появились дела в столице?

— В принципе, если так особо сильно не углубляться в детали и в цифры, и в даты, так можно сказать, что 16-й век. Что в принципе с 16–го века уже был самый такой золотой век. У нас очень много общего и с украинским городом Львовом, Львивом. И не только с этим городом. У нас, как уже говорил, большое наследие и славянское. Ведь православие у нас даже появилось раньше, чем католичество, и наш князь Ольгерд — он помог именно построить православные соборы, православные храмы, и даже детей своих воспитывал по православным канонам и традициям. То есть, у нас никогда не было таких, как бы, ссор между конфессиями. Поэтому Вильнюс и был привлекателен, как уже сказал. Люди знали, что здесь есть гарантии для всех конфессий, для всех религиозных знаний, и, значит, они чувствуют себя спокойно. Что никто здесь ни унижать, ни бить, ни как-то заставлять делать какие-то вещи, или исповедовать веру, которая им чужда, никто не собирался. Ведь же и татарский большой квартал, ведь в Литве есть две только оставшиеся кинесы — бывшие храмы. Один в Жверинасе, а другой в Тракае. А остальные только в Украине. Тут можно часами рассказывать.

— То есть, мы говорим о крымских татарах? Мы говорим то, что именно крымские татары вместе с Витаутасом сюда, то, что мы говорим про 14-й век, вот этот переезд возможный? Это просто то, насколько я знаю историю. Просто те, кто в детстве, как я, ходил в Тракайский замок на экскурсии, им всегда эту историю рассказывали, что татары и караимы появились здесь благодаря…

— Именно Витовт Великий их пригласил сюда, потому что, во-первых, они не говорили ни на одном из языков Великого княжества Литовского — это означало, что [никто] не продаст его. Это была, как бы, гарантия. Во-вторых, они были очень храбрые бойцы. И есть такая – ну, это не легенда, но есть такой факт, что армия из 200 татар разгромила армию шведскую из 2000 солдат так, что от них остались в буквальном смысле только кусочки костей. То есть, это знатоки своего дела военного. И не только военного. И кибины, которыми мы гордимся, это же ведь их наследие. И община, которая живет в Тракае, очень интересная, очень такая загадочная, можно сказать. Не зря этот год, как раз, и посвящается этой общине. У нас же есть тоже в окраинах Вильнюса мечеть мусульманская, Посёлок 40 Татаров, тоже интересное очень место. Там очень интересная община, можно посетить, узнать очень много, познакомиться с их историей. То есть, это то, чем мы гордимся. И я, как житель города, и не только, как гид-экскурсовод, я этим горжусь. И когда мне надо рассказывать гостям про историю и про то, что у нас есть, это очень сложно все сложить, скажем, во время экскурсионное, — три часа. Можно неделю рассказывать, честно говоря, и только уже зависит от гостя, что ему интересно. Потому что даже для венгров у меня есть что рассказать. Потому что и с венграми у нас же — Стефан Батори – основатель Виленского университета. Гора Бекеша, и так далее.

— Спасибо тебе большое, я как раз искал, как подойти к моей альма-матер. Потому что, если мы говорим про 16-й век, вообще говорим об историческом моменте в нашей жизни… Вильнюсский университет. Вот, на самом деле, это же ведь тоже знаковое событие, если в городе строился университет, в котором сколько интересного? И наши статуты, и не только…

— Ну да. Каждый большой город должен иметь университет. А в Вильнюсе, как правило, до Стефана Батори, 1569 года, не было университета. А, кстати, история Вильнюсского университета началась не в Вильнюсе. Вильнюсский университет получил права называться университетом, и переход от иезуитской коллегии в университет был не в Вильнюсе, а во Львове, Львиве. Если, так, исторически, — надо говорить, наверное, Львив сейчас, а мы привыкли к названию Львов. Так вот во Львове. Но там его не сочли – как сказать? – достаточно справедливым и легитимным. И потом уже опять то же самое Стефан Батори повторил уже в Вильнюсе. И тогда уже Вильнюсский университет был основан. Потому что есть такая, как бы, легенда, что причина, почему Вильнюсский университет стал именно Вильнюсским университетом, — это потому, что у него были то ли сыновья, то ли дочери, которые после окончания школы должны были где-то учиться, а ближайший был в Кракове. Это полторы тысячи километров, — ну, далековато даже для очень богатого, обеспеченного человека. И он чисто с практических целей — можно сказать, глядя чисто на свою необходимость, — поговорил с Иезуитской коллегией, и решил дать статус университета. Так появился Вильнюсский университет.

— Олигарх. Это как вот в наши дни – чтобы было удобнее детям. Говоря про улицы нашего города, и понятно, что в короткий разговор сложить нельзя, я попрошу тебя: назови мне несколько мест, с которых ты начинаешь экскурсию, и несколько мест, в которых любишь заканчивать, чтобы история продолжалась. Есть ли такие какие-то точки для тебя лично, как гида, любимые?

— Ну есть, как сказать, такие, как бы, неписаные правила экскурсии, где надо начинать. Но все-таки все зависит от самих гостей. У меня, скажем, за прошлый год было очень много делегаций из медиа, из средств информации, со всей Европы. Это Румыния, это та же самая Венгрия и другие страны. Так вот я пытаюсь всегда подобрать под гостя. Скажем, для гостей из Израиля, для еврейских, — одни цели, одни маршруты. Для европейцев – другие. Потому что их меньше, скажем, интересует еврейская история. В основном начинается все от Кафедрального собора. Как правило, если это короткое время, то заканчивается возле Ворот Зари. Но если у нас есть возможность располагать временем, тогда уже мы охватываем и большой Еврейский город, который до вокзала. И если есть достаточно времени, — скажем, можно посвятить этому день или полдня, — тогда мы не только пешком, но и на моём транспорте делаем поход на Антакальнис, на Заречье, на Субачяусскую территорию. Потом – на Шнипишкес. По всему городу, в принципе, потому что ту же самую армянскую часть армянского кладбища и армянский храм, Вардана, очень красивый, можно показать, и это очень интересно. Да и бывший татарский квартал, ведь территория Лукишкес, вся территория от Лукишской площади до тюрьмы Лукишкес, и территория, где стоят на улице Гоштауто дома жилые, — так это же бывшие кладбища, которые были разбомблены, и на них построены жилые дома. То есть, все зависит от клиента. А общий план тогда — мы начинаем с Кафедральной площади, и президентура, улица Замковая, маленький Еврейский квартал и весь Старый город, — вот таким способом.

— У тебя есть такая черта, я знаю… Ну, во-первых, ты любишь информацию. Это такая понятная черта. Гид, который будет рассказывать одно и то же, к нему вряд ли будут возвращаться люди, а люди к тебе возвращаются, это правда. Ты находишь связи известных людей с Литвой – я не знаю, где ты их ищешь, но находишь, это тоже правда. Мог бы ты назвать несколько персонажей, для тебя важных, для города? Стефан Батори, ты его уже назвал. Говорил про Витовта, говорил про Ольгерда, про Великое княжество Литовское. Какие еще исторические люди, которые связаны были напрямую, или косвенно, с Вильнюсом? Которые для Вильнюса, и не только для Вильнюса, остаются известными, важными и значимыми?

— Ой. Это, опять же, наверное, целые полтора часа, как минимум, можно рассказывать. А если так, коротко о главном, так, наверное, первый после этих, которых ты уже назвал, это был бы все-таки Виленский Гаон, так как его знают везде. Даже те, которые не евреи и не интересуются еврейской историей, хоть одним ухом все равно слышали.

— Хоть он и не родился в Вильнюсе, а просто сюда переехал, потому что здесь было где учиться и читать. Он для этого выбрал Вильнюс, если я правильно понял.

— Да. Так как сейчас актуально, то в Вильнюсе, на улице Замковой, есть дом, где определенное время жил Тарас Шевченко. На улице Замковой. Он приехал сюда по приглашению своих же друзей, и ему очень понравился этот город. Который, как уже сказал, и еще раз повторюсь, очень похож на Львов. Потому что как во Львове, так и в Вильнюсе есть бывший Нижний и Верхний замок, и даже архитектура города и само стратегическое расположение очень схоже. В принципе, снизу вверх идешь или сверху вниз — такой большой раздел. Конечно, Львов очень тоже красивый, интересный город. Потом из других таких знаменитостей… Ну тоже, опять же, вечный спор, чей Адам Мицкевич? Польский, белорусский, литовский – скажем, Великое княжество Литовское.

— Ну мы же всегда говорим, костел Святой Анны – и Наполеон…

— Да, костел Святой Анны. Да, Наполеон, который приехал в Вильнюс, и которого, скажем, ждала здесь не совсем теплая встреча. Потому что по его приказу, вообще-то, его дворец, поместье, должно было быть в парке Вингис. Но инженер, который делал все там планы, сделал технологическую ошибку, и оно развалилось до приезда Наполеона.

— Мы должны сказать, мы в следующих наших сериях обязательно с кем-нибудь еще из других гидов поговорим про «Войну и мир», и тот же самый парк Вингис, в котором, мы знаем, был бал, описанный Толстым… Хочу тебя еще спросить по поводу появления железнодорожного вокзала — вот мы так за литературу брались, а тут уже более практично. Это значимо было для Вильнюса — то, что появился вокзал, перрон, поезда?

— Конечно, это было очень значимо, и очень важную роль сыграло в развитии самого города. Появление железной дороги — во-первых, это век индустриализации, уже начало индустриализации в городе. Это серьезные деньги. Бизнесмены начали приезжать в город, понимая, что они могут здесь вложить деньги, делать уже бизнес. Потому что есть связи не только, скажем, с соседними городами, не только с Ригой. А уже и с Варшавой по железной дороге, и даже с Москвой по железной дороге. Так вот ту самую железную дорогу, часть от Вильнюса до территории России, делал инженер, который был очень знаменит в Российской империи, Александр Мельников. И когда он построил эту всю железную дорогу, вместо денег ему предложили так называемый бартер. А давай-ка возьми ты никому тогда ещё не нужное, довольно-таки убогое место, называется сейчас Маркучай — мы знаем ее в народе как Пушкиновка. Место ему очень понравилась. Очень красивое, действительно, там очень интересная и живописная территория, и он решил взять это место себе. Построить там свой домик, дворец, поместье. У него была дочь, она жила в Санкт-Петербурге. Варвара. И он пригласил ее в Вильнюс, посмотреть на это место. Варвара влюбилась, в буквальном смысле, в эту территорию. И она тоже решила оставить Питер и переехать в Вильнюс. Варвара в то время была в отношениях с Григорием Александровичем Пушкиным, младшим сыном знаменитого Александра Пушкина. Он тоже не особо хотел оставлять Питер, потому что, все-таки, что Питер и что Вильнюс? Но когда увидел это место, ему тоже очень понравилось. Они там построили зоопарк. Это был большой зоопарк со многими разнообразными животными, и все было бы очень хорошо и красиво. Но случилось такое несчастье, что Варвара заболела. Если я не ошибаюсь, это была лейкемия. И в то время, в принципе, эта болезнь была неизлечимой. Единственный вариант – это было полное переливание крови. То есть донор, в принципе, жертвует собой. Денег у них хватало, но вот донора подходящего они долгое время не находили. И вот так сложилось, что единственным подходящим донором была их верная служанка Мари Пелише, которую они привезли к себе в Питер, и она у них работала. Она была больше, чем служанка — она была, в принципе, часть семьи. И она безоговорочно согласилась стать донором для Варвары. Это все случилось в 1903 году. Григорий пытался ее отговорить, отговорить не получилось, и она стала донором. Она таким способом продлила жизнь Варвары. Но Григорий решил отблагодарить за ее подвиг. Он велел выкопать большой пруд в форме сердца — он еще до сих пор, до нынешних дней, есть там. Конечно, он уже сейчас зарос кустами, но форма сердца еще очень ясно видна. И другой пруд, который поменьше, — и они соединены постоянным течением, как знак неразличимости. И вот эти пруды – они до сих пор там есть, и там очень популярное место для свадебных фотосессий. Люди даже не знают этой истории, и очень многие удивляются, когда я эту историю рассказываю. И там есть небольшая каплица (часовня – ред.), в которой, оказывается, и была похоронена и Варвара, и Мари Пелише, и сам Григорий. Григорий скончался, кстати, даже раньше Варвары – Варвара скончалась только в 1935 году. Так, в принципе, Мари Пелише продлила ее жизнь аж на 30 лет. Но после смерти Григория она обанкротилась, бизнес уже не пошел, и потом это место переходило из рук в руки. Сейчас там музей. Место, действительно, летом, осенью, зимой, в любое время суток, красивое, и не зря ее называют Пушкиновка.

— Мое детство все там проведено было, и мне понятно и известно. Смотри. Как я думаю, те, кто слушают нас, уже поняли, что общение с тобой — это любой ракурс, любой поворот. Про что угодно. Мы начали с тобой в 1323-м, и уже добрались…

— Да, и есть же и Виленский лев, история немецких солдат на территории парка Вингис.

— Кстати о немецких солдатах. Это ведь тоже очень важно. Когда мы говорим о том, насколько Вильнюс многокультурен, и всегда ко всем относился с уважением. Когда мы говорим про начало XX века, говорим про Первую мировую войну, мы говорим о большом захоронении немецких солдат, чью память мы тоже чтим.

— Да, довольно-таки большое кладбище есть в парке Вингис. Там захоронены немецкие солдаты, турецкие солдаты, и те же самые еврейские солдаты, которые воевали за Вильнюс. То есть у нас, в принципе, куда ни глянешь — везде наткнешься на один или другой источник истории, культуры, и уже в зависимости от интересов, — от литературы до военных дел, до медицины… Ведь же тот же знаменитый доктор Цемах Шабад — Доктор Айболит, о котором знают во всем бывшем Советском Союзе, и который был знаменит, и другие доктора. А, допустим, человек, которого мало кто знает, но он был первый еврей, который получил статус боярина. Он был фаворитом царя. Это был доктор Мендель де Трахтенберг — уникальная личность, который жил на улице Субачяус. Даже памятной доски этому человеку нет, хотя он сделал не меньше, а даже в некотором плане и больше, чем сам Цемах Шабад. То есть, про разных личностей можно рассказывать часами, и разные экскурсии по этому поводу есть.

— Можно еще про Вильнюс? Какое-то время, и достаточно продолжительное, литовского языка в Вильнюсе не было — но на то были другие причины, потому что запрещалось, наверное, после времен Двух республик. Когда Российская империя после Речи Посполитой там разделение, была кириллица. Но все-таки это культура сохранилась. И при этом, как ты говорил, люди разные были. Почему мы так трепетно относимся к белорусам, к русским, к украинцам? Насколько это искренне? Ну вот ты рассказал историю. Ведь, казалось бы, истории — как примеры. Почему, тебе кажется, мы так искренни в отношении, так открыты к людям из Украины, Беларуси и России? Почему мы так готовы принимать и сочувствовать?

— Во-первых, литовский народ, как таковой, он никогда не был агрессором. И никогда не был тем, который, скажем, пойдет первым кого-то бить. И, во-вторых, это, наверное, сложилось исторически, так как с самого начала города в Вильнюсе начало появляться очень много разных общин, разных языков, разных народов. Люди к этому очень сильно привыкли. И когда к этому сильно привыкли, начали смотреть на это нормально. И, скажем, чем я точно горжусь, — тем, что не говоря о редких случаях, ведь в каждой стране есть свои отморозки и дебилы, — у нас нет ни религиозной, ни какой-то этнический ненависти, ни каких-то там межрасовых конфликтов, ни каких-то там признаков расизма, или еще чего-то. Да, бывают единичные случаи, но они абсолютно единичные. И надо учить нынешнее поколение, что вот, как раз, та открытость, та свобода, которую мы очень ценим, — она не дается даром, во-первых. И, во-вторых, надо помогать другим, и другие тебе помогут. И когда было то же самое Великое княжество Литовское, — это же была очень большая территория. Все были связаны так или иначе историческими связями, и разными другими, скажем, делами между собой. Это не только князья, но и простой народ. И не было такого большого раздела что вот: литовцы там, поляки, евреи, белорусы, кто-то еще. Все они были наши. Все они были свои. Все они были единым народом, более-менее. Я не могу говорить на сто процентов обо всех, но, в принципе, люди смотрели очень позитивно. Конечно, некоторые — менее, скажем, просвещенные, или люди в провинции, — смотрели немножко косо на прихожих, потому что думали, что те отнимут у них кусок хлеба, еду, дом и все остальное. Но потом, когда выяснилось, что и в помине таких идей нет, все пошло очень хорошо. И во всех войнах помогали тем же самым русским, тем же самым немцам, — неважно, кому. Это, наверное, в генетике. Плюс то, что три такие большие страны, как Украина, как Беларусь и Польша вокруг нас, с [многолетней] общей историей, это тоже дало свой подвиг.

— Ну, давай похвастаемся. Как бы ни было, свое лидерство Вильнюс никому не уступал все это время, с точки зрения истории. Потому что оставался культурным, интеллигентным…

— Да, Вильнюс всегда считался таким, как бы, культурным причалом, который не склонен воевать со всеми подряд и бить кого попало. Но вот для просвещения, для эдукации, это было как раз то же самое место. Не зря у евреев была такая поговорка: если хочешь заработать денег, так поезжай в Лодзь, это в Польше, там рынок. А если хочешь получить просвещение и эдукацию, и получить знания, приезжай именно в Вильно. Вот поэтому люди сюда приезжали, учились, обучались, обучали других и помогали обучаться остальным.

— Надеюсь, что это время, которое просто пролетело мгновенно, заинтересовало тех, кто нас слушает. Они узнают Вильнюс, как мы его с тобой любим. Это был Марюс Галадаускас, человек, чьи экскурсии очень уникальны. Мы познакомим вас и с другими гидами. Но этого гида запомните. В нашем файле будет подписано, как связаться с Марюсом, попасть на его экскурсии. Я тебе благодарен, потому что сегодня я тоже узнал что-то новое, и в первый раз. И надеюсь, что ты не в последний раз в нашей студии.

— Очень благодарю за приглашение. Действительно, об этом городе можно рассказывать очень много. И просто, если у вас есть определенный интерес, обращайтесь, подберем нужную интересную программу, и вы увидите Вильнюс таким, каким вы еще никогда его не видели.

— И обязательно подписывайтесь на R RADIO, потому что вы увидите Вильнюс глазами гидов, и не только. Мы готовим вам большой сюрприз. Как рассказать семь веков истории города в маленькой короткой программе? Это невозможно, а заинтересовать мы попытаемся. С вами был Эрнест Алесин, и до новых встреч.